Мадрас не понимал замысла русских. Он не думал об артобстреле, у русских в Батари не было своей артиллерии, не считая минометного взвода, но и тот, даже подведенный к предгорью, не достал бы до плато. Но Мадрас нервничал — что-то русские все же задумали, — поэтому решил отвести часть банды, необходимой для решения основной задачи.

Он вызвал к себе связиста, чтобы связаться с заместителем, которого отправил к Наби, а сам остался со снайперами на перевале.

Связист явился тут же, так как находился на одной с Мадрасом стороне. Он принес и радиостанцию.

— Да, командир?!

— Связь мне с Сарагом, затем с Ахатом.

— Слушаюсь, — ответил связист и тут же доложил: — Сараг на связи.

— Умбет? Я!

— Да, Мадрас?

— Забирай всех снайперов и следуй к ущелью Джекум, забери там снайперов Талмаса и выдвигайся с ним ко мне.

— А как же бой?

— Ты понял приказ?

— Понял.

— Выполняй!

Связист переключил Мадраса на главаря ударной группировки:

— Ахат! Мадрас!

— Да, Мадрас?!

— Отводи к резерву группу из десяти человек. Вместе с ними отходи к «зеленке».

— Да, Мадрас, приказ понял, выполняю.

До боевиков, попавших в сложное положение, Ахату не было никакого дела, да и до Талмаса тоже. Главное — уйти с этого проклятого плато, от этого трижды проклятого блокпоста. Он по связи отдал все необходимые распоряжения и в сопровождении десятка боевиков, не передавая никому командования группировкой, по сути бросив ее, балками двинулся к резерву, который ждал, чтобы уйти с плато.

Согласовав со Шрамко план действий, Середин приказал взводу повернуть влево и от каменной гряды открыть огонь из всех видов орудия во фланг ударной группировки, штурмовавшей блокпост от «зеленки».

БМП, взревев двигателями, выдерживая линию и дистанцию между машинами в тридцать метров, пошли к гряде. Бойцы взвода спешились и бежали за машинами.

МТ-ЛБ по приказу Романа обошли блокпост и, выйдя на открытую местность, ударили из пулеметов по сильно поредевшему отряду Талмаса. Бандиты в спешке начали отход.

В бега бросились и люди Ахата. Лишившись управления, под мощным огнем БМП и солдат взвода, они уходили к «зеленке». Взвод Середина валил боевиков пачками.

Когда Шрамко сообщил, что вывел всех бойцов вместе с ранеными, убитыми на площадку перед разрушенными воротами, Середин приказал командиру взвода МТ-ЛБ старшему лейтенанту Крюкову:

— Резвый, на выход! Подобрать всех бойцов первого взвода и разведчиков, убитых и раненых отдельно. Санинструкторам оказать первую помощь тем, кому в состоянии оказать, но уже по ходу к серпантину. Отход начать немедленно. Я прикрываю вас.

— Я понял, Ольха, выполняю.

МТ-ЛБ, дав еще по несколько очередей, сдали за здание, где развернулись для приема бойцов Шрамко и разведгруппы.

На связь с Романом вышел старший лейтенант Козин:

— Ольха! Питон!

— На связи!

— Нам надо немного больше времени, чем ты определил для подготовки эвакуации.

— Почему говоришь ты, а не Дмитрий?

— Он ранен, ему оказывают помощь. Командование взводом взял на себя.

— Шрам серьезно ранен?

— Да нет, голень перебита, кровопотеря небольшая, жить будет, но, сам понимаешь, полноценно руководить подразделением, ну, и вообще перемещаться он не может.

— Понял, но дополнительного времени дать не могу, ты уж постарайся уложиться в отведенное.

— Почему спешка?

— Дима не говорил?

— Нет!

— Это не для эфира, но через полчаса мы должны быть на серпантине, а лучше — в долине.

— Кажется, я понял тебя!

— Тогда поторопись! О начале отхода доложишь.

— Да ты сам увидишь, когда пойдут к серпантину «мотолыги».

— Валера, доклад, понял?

— Так точно, командир!

Ровно в указанное время МТ-ЛБ, загрузившись, пошли к серпантину, о чем Середину доложил Козин. Получив доклад, Роман отдал приказ личному составу отойти от огневого рубежа на сто метров и там ждать боевые машины. Командиры отделений, они же командиры БМП, получили приказ вести огонь до отхода пехоты.

Спустя десять минут, не прекращая огня, БМП начали синхронно сдавать назад. Пехота запрыгнула на броню и в десантные отсеки. Две БМП развернулись и устремились вслед за МТ-ЛБ.

Третья, которой командовал старший лейтенант Середин, по-прежнему отходила, ведя огонь по плато. И только убедившись, что боевики больше серьезной угрозы не представляют, он приказал механику-водителю развернуть машину и догонять своих.

Пройдя через село, в котором не было ни одного человека — все жители ушли после предупреждения из Батари, Середин по бортовой станции вызвал на связь командира батальона:

— Долина! Ольха!

— Я — Долина, — тут же ответил майор Сорокин.

— Мы у серпантина, можете начинать свое представление.

— Я понял тебя. Шел через село?

— Да.

— Жителей не видел?

— Дома пусты.

— Это хорошо. Продолжай движение, внизу вас встретит ротный.

— Понял, продолжаю движение.

Мадрас ждал Сарага со снайперами и группу резерва, рассматривая карту, на которой был нанесен маршрут выхода банды в долину.

Из «зеленки» следовало уйти на прилегающий к Герди перевал. Он высокий, сложно проходимый, но все же проходимый с применением специального снаряжения. Оно, это снаряжение, было, лежало в контейнерах вместе с дополнительным запасом боеприпасов и взрывчатки. Уйдя из леса, можно быть уверенным, что русские потеряют его, они будут думать, что он пошел обратно к границе, и бросят силы на перекрытие всех проходов. А Мадрас объявится в долине. И вот тогда, уже выполнив задание, он оставит Сарага с карательным отрядом на растерзание русским, а сам уйдет в Махачкалу. Там его будут ждать, чтобы спокойно переправить в Грузию.

Размышляя над картой, он вдруг услышал какой-то шум в небе и поднял голову. «Зеленка» вдруг взорвалась, по ней работали две установки «Град». Вздыбившаяся земля с вырванными из земли деревьями и кустарниками — последнее, что увидел в своей жизни головорез Мадрас. Его, как и всех боевиков, в лесу и на плато разорвало в клочья. Постепенно был разрушен и блокпост. Селение не пострадало, если не считать выбитых стекол да нескольких продырявленных крыш. Обстрел реактивной батареи длился всего несколько минут. Этого хватило, чтобы поставить точку в истории с прорывом на территорию России банды Мадраса. Все боевики нашли смерть на горном плато.

Подразделение Середина внизу у дороги встречал командир второй роты капитан Девин.

Неподалеку определялись с домашним скарбом жители Марты. Они смотрели на безымянный перевал, за которым располагалось плато и где было родное селение, над которым сейчас поднималось огромное черное облако.

Ротный и Середин прошли к МТ-ЛБ, где находился Шрамко.

— Как сам? — пожав ему руку, спросил Девин.

— Да мне что? — ответил Дмитрий. — Обычный перелом. Полгода, и буду бегать как сайгак, ребят вот много полегло. Мне докладывали, что из взвода выжило шестнадцать человек, восемь из которых ранены. Значит, погибло четырнадцать солдат. Механики-водители и наводчики сгорели в БМП и танке заживо. И еще трое разведчиков, что держали оборону в балке. Много. Много убитых.

— Да, Дима, потери большие, но избежать их в бою с шестикратно превышающими по численности силами противника было невозможно. Тем более что взводу пришлось вести оборону в окружении. Весь личный состав будет представлен к наградам.

— Мертвым они уже не нужны, — мрачно проговорил Шрамко.

— Ничего не поделаешь, Дима, война, — вздохнул ротный. — Она как началась в девяностых, так не прекратилась до сих пор. И банда Мадраса не последняя, к сожалению, что будет прорывать границу, атаковать блокпосты, проводить террористические акты.

— Я, командир, после госпиталя решил перевестись на родину.

— На Украину?

— Да, против не будешь?

— Это твое право. Рапорт подпишу, а там — как вышестоящее командование решит.

— Оставишь меня здесь, Диман? — повернулся к Шрамко Роман.